Напомним, что свою работу «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» Ленин написал спустя полгода после Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года, в результате которой была упразднена монархия в России и установлена власть буржуазного Временного правительства. Наряду с Временным правительством революционно-демократические силы России образовали свой параллельный представительный орган власти — Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов (Петросовет). Большинство в нем составили меньшевики и эсеры. В мае 1917 года Временное правительство стало коалиционным, то есть в его состав были включены 6 социалистов из Петроградского совета, занявшие министерские посты. 

Поскольку Временное правительство не вывело Россию из Первой мировой войны, объявив о верности союзническому долгу, что по факту означало верность империалистическим интересам, экономика России пришла в упадок, и народу начал угрожать голод, при том что капиталисты, напротив, наживали на военных поставках колоссальные состояния. 

В своей работе Ленин разоблачил планы Временного правительства по сокрушению  завоеванного революцией демократизма, по ликвидации Советов (к тому времени в России, кроме Петросовета, возникло множество других Советов как органов местного народного самоуправления), пролетарских и крестьянских союзов, по реставрации монархии и по восстановлению всевластия буржуазии и помещиков. 

Кроме того, Ленин уличил меньшевиков и эсеров из Временного правительства в предательстве дела революции и интересов народа, что привело в итоге к бездействию Временного правительства в отношении катастрофической экономической ситуации в стране и повышению правительством цен на хлеб.  

Для предотвращения гуманитарной катастрофы Ленин обозначил 5 важнейших мер (описаны в предыдущих частях обзора), испытанных в исторической практике в других страна. Применять эти лежащие на поверхности меры Временное правительство не собиралось, всячески саботируя производство и установление контроля над деятельностью предприятий со стороны рабочих и крестьян. 

Ленин пришел к выводу, что господство буржуазии непримиримо с истинно революционным демократизмом, поэтому в XX веке в капиталистической стране нельзя быть революционным демократом, если бояться идти к социализму.

Идти вперед значит идти к социализму
В ответ на возражение, что большинство описанных им мер (объединение и национализация банков и синдикатов, отмена коммерческой тайны, принудительное объединение в союзы промышленников, торговцев и хозяев вообще, принудительное объединение населения в потребительные общества и рабочий контроль за всем) – это не демократические, а уже социалистические меры, Ленин называет такие доводы реакционной защитой отсталого капитализма.

Согласно суждению тех, кто считает такие меры преждевременными, Россия не созрела для социализма, рано «вводить» социализм, наша революция буржуазная, — поэтому надо быть в холопах у буржуазии. Ленин назвал носителей таких идей горе-марксистами, и разъяснил, что такие суждения возникают в силу непонимания того, что такое империализм, капиталистические монополии, государство, революционная демократия. 

Империализм есть не что иное, как монополистический капитализм. В России капитализм тоже стал монополистическим. Более того, монополистический капитализм перерастает в государственно-монополистический.

Государство - это организация господствующего класса. Например, в Германии – это организация юнкеров и капиталистов, военно-государственный монополистический капитализм или военная каторга для рабочих, военная охрана прибылей капиталистов.
Революционно-демократическое государство призвано революционно разрушать всякие привилегии, не боясь революционно осуществлять самый полный демократизм. Государственно-монополистический капитализм при действительно революционно-демократическом государстве неминуемо, неизбежно означает шаги к социализму!

Если государственные монополии направлены в интересах помещиков и капиталистов, мы получаем не революционно-демократическое, а реакционно-бюрократическое государство, империалистскую республику, а если в интересах революционной демократии, то это и есть шаг к социализму.

Социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии. Или иначе: социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией.

Тут середины нет. Объективный ход развития таков, что от монополий (а война удесятерила их число, роль и значение) вперед идти нельзя, не идя к социализму.

Чтобы быть революционным демократом на деле, нельзя бояться шагов к социализму. Бояться шагов к социализму, осуждать их доводами, что наша революция буржуазная, что нельзя «вводить» социализма и т. п., означает реакционно-бюрократически подавлять «революционно-демократические» стремления рабочих и крестьянских масс.

Диалектика истории именно такова, что война, необычайно ускорив превращение монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм, тем самым необычайно приблизила человечество к социализму.

Никакое восстание не создаст социализма, если он не созрел экономически. Государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, та ступенька исторической лестницы, после которой сразу без промежуточных ступеней идет ступенька, называемая социализмом. 

Война преступно-грабительская и справедливо-демократическая 
Ленин подчеркнул, что национализация банков и синдикатов, отмена коммерческой тайны и рабочий контроль за капиталистами, означали бы не только гигантское сбережение народного труда, возможность сэкономить силы и средства. Это означало бы также улучшение положения трудящихся масс населения, большинства его. При борьбе с разрухой указанными средствами Россия использовала бы свою революцию и свой демократизм для подъема всей страны на неизмеримо более высокую ступень экономической организованности.
Если бы вместо «коалиции» с буржуазией, тормозящей все меры контроля и саботирующей производство, эсеры и меньшевики осуществили в апреле переход власти к Советам и направили свои силы не на бюрократическое просиживание местечек министров, а для руководства рабочими и крестьянами в их контроле за капиталистами, в их войне против капиталистов, — то Россия была бы теперь страной в полном экономическом преобразовании, с землей у крестьян, с национализацией банков, т. е. была бы выше всех остальных капиталистических стран.

Обороноспособность, военная мощь страны с национализацией банков выше, чем страны с банками, остающимися в частных руках. Военная мощь крестьянской страны, с землей в руках крестьянских комитетов, выше, чем страны с помещичьим землевладением.

Ссылаются постоянно на героический патриотизм и чудеса военной доблести французов в 1792—1793 годах. Но забывают о материальных, историко-экономических условиях, которые только и сделали эти чудеса возможными. Действительно революционная расправа с отжившим феодализмом, переход всей страны, и притом с быстротой, решительностью, энергией, беззаветностью поистине революционно-демократическими, к более высокому способу производства, к свободному крестьянскому землевладению — вот те материальные, экономические условия, которые с «чудесной» быстротой спасли Францию, переродив, обновив ее хозяйственную основу.

Пример Франции говорит нам одно и только одно: чтобы сделать Россию обороноспособной, чтобы добиться и в ней «чудес» массового героизма, надо с «якобинской» беспощадностью смести все старое и обновить, переродить Россию хозяйственно. 

Материальное, производственное обновление Франции в конце XVIII века было связано с политическим и духовным, с диктатурой революционной демократии и революционного пролетариата. Весь народ и в особенности массы, т. е. угнетенные классы, были охвачены безграничным революционным энтузиазмом; войну все считали справедливой, оборонительной, и она была на деле таковой. Революционная Франция оборонялась от реакционно-монархической Европы.

А в России? Мы продолжаем вести войну империалистскую, захватную, в интересах капиталистов, в союзе с империалистами. Передовой класс революционной России, пролетариат, все яснее сознает преступность войны. Одно неразрывно связано с другим, внутренняя политика с внешней. Нельзя сделать страну обороноспособной без величайшего героизма народа, осуществляющего смело, решительно великие экономические преобразования. И нельзя вызвать героизма в массах, не разрывая с империализмом, не предлагая всем народам демократический мир, не превращая войны таким путем из захватной, грабительской, преступной в справедливую, оборонительную, революционную.

Только беззаветно-последовательный разрыв с капиталистами и во внутренней и во внешней политике в состоянии спасти русскую революцию и Россию, зажатую в железные тиски империализма.

Или погибнуть или вручить свою судьбу самому революционному классу 
Чтобы быть действительно революционной, демократия современной России должна идти в теснейшем союзе с пролетариатом, поддерживая его борьбу, как единственного до конца революционного класса.

Таков итог, к которому приводит разбор вопроса о средствах борьбы с неминуемой катастрофой неслыханных размеров.
Война создала такой необъятный кризис, так напрягла материальные и моральные силы народа, нанесла такие удары всей современной общественной организации, что человечество оказалось перед выбором: или погибнуть или вручить свою судьбу самому революционному классу для быстрейшего и радикальнейшего перехода к более высокому способу производства.

В силу ряда исторических причин в России раньше других стран вспыхнула революция. Благодаря революции Россия в несколько месяцев по своему политическому строю догнала передовые страны.

Ленин поясняет, что этого мало, так как война неумолима, она ставит вопрос с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически. Это возможно, поможет готовый опыт большого числа передовых стран, готовые результаты их техники и культуры, моральная поддержка растущих протестов против войны в Европе, атмосфера нарастающей всемирной рабочей революции. 

Погибнуть или на всех парах устремиться вперед. Так поставлен вопрос историей.

В отношении пролетариата к крестьянству (наиболее многочисленному представителю всей мелкобуржуазной массы) необходимо применить старую большевистскую постановку: вырвать крестьянство из-под влияния буржуазии. Только в этом залог спасения революции.
Эсеры и меньшевики взяли на себя реакционную роль: вести крестьянство к коалиции с буржуазией, а не с пролетариатом.

Опыт революции учит массы быстро. И реакционная политика эсеров и меньшевиков терпит крах: они побиты в Советах обеих столиц. В обеих мелкобуржуазно-демократических партиях растет «левая» оппозиция.

Ленин подвел итог правления кадетов, эсеров с меньшевиками как крах, ибо этот блок полгода правил Россией, и за полгода усилил разруху, запутал и затруднил военное положение.

Чем полнее крах союза буржуазии с эсерами и меньшевиками, тем быстрее научится народ. Тем легче он найдет верный выход: союз беднейшего крестьянства, т. е. большинства крестьян, с пролетариатом.