В предыдущей части обзора работы Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» рассматривалась необходимость национализации банков как важнейшей меры для изыскания финансов, необходимых для предотвращения надвигающегося на Россию голода, который уже со всей очевидностью начал угрожать России ввиду истощения экономики из-за ее продолжающегося участия в Первой мировой войне. Причем, как подчеркивал Ленин, участие в войне наносило колоссальный урон стране и народу, но не капиталистам, так как капиталисты, напротив, наживали на военных поставках просто скандальные на фоне бедственного положения народа состояния. 

Хотя меры по оздоровлению экономики и недопущению массового голода извести, лежат на поверхности и даже обсуждаются Временным правительством (контроль, надзор, учет, регулирование хозяйственной деятельности частных предприятий со стороны государства и рабочих, установление правильного распределения рабочих сил в производстве и скоординированное распределение продуктов.) правительство к ним не прибегает по единственной причине: боязнь и нежелание посягнуть на всевластие помещиков и капиталистов, на их безмерные, неслыханные, скандальные прибыли, прибыли, которые наживаются на дороговизне и военных поставках. 

В чем причина бездействия Временного правительства? В том, что власть после Февральской революции, которая была совершенна силами народа, сосредоточилась в руках капиталистов и помещиков, несмотря на то, что в состав Временного правительства вошли социалисты меньшевики и эсеры, которые пошли на поводу у собственников средств производства, и превратились в их обслугу. 

Однако при сохранении текущего состояния дел в России, когда царят тотальная безработица и дефицит товаров и продуктов, гуманитарная катастрофа неминуема. Ленин предложил ряд важнейших мер, способных спасти страну от краха и народ от голода. Такие меры уже применялись в истории и показали свою эффективность. Это 1) объединение всех банков в один и государственный контроль над его операциями или национализация банков; 2) национализация синдикатов, т. е. крупнейших, монополистических союзов капиталистов (синдикаты сахарный, нефтяной, угольный, металлургический и т. д.); 3) отмена коммерческой тайны; 4) принудительное синдицирование (т. е. принудительное объединение в союзы) промышленников, торговцев и хозяев вообще  и 5) принудительное объединение населения в потребительные общества или поощрение такого объединения и контроль за ним.

Рассмотрим следующие за национализацией банков меры по оздоровлению экономики страны и недопущению массового голода. Напомним, что, как объясняет Ленин, национализация банков, как и национализация других хозяйственных объектов, вовсе не означает конфискации имущества у собственников, а подразумевает государственный и рабочий контроль над финансовыми потоками, без которого невозможно наладить рациональное распределение имеющихся ресурсов, которых достаточно для недопущения полного экономического краха, просто требуется грамотное и умелое их распределение.  

Национализация синдикатов

Ленин отмечает, что Современный капитализм с господством банков над производством максимизировал теснейшую связь и взаимозависимость различных отраслей экономики. Банки и крупнейшие отрасли промышленности и торговли срослись неразрывно. Это значит, что нельзя национализировать банки, и не делать шагов к созданию государственной монополии торговых и промышленных синдикатов (сахарный, угольный, железный, нефтяной и пр.), не национализируя эти синдикаты. Регулирование экономической жизни требует одновременно национализации и банков и синдикатов.

К пример, сахарный синдикат создался еще при царизме и тогда привел к крупнейшему капиталистическому объединению прекрасно оборудованных фабрик и заводов, причем это объединение, разумеется, насквозь проникнуто было реакционнейшим и бюрократическим духом, обеспечивало скандально-высокие барыши капиталистам, ставило в абсолютно бесправное, униженное, забитое, рабское положение служащих и рабочих. Государство уже тогда контролировало, регулировало производство — в пользу магнатов, богачей.

Тут остается только превратить реакционно-бюрократическое регулирование в революционно-демократическое простыми декретами о созыве съезда служащих, инженеров, директоров, акционеров, о введении единообразной отчетности, о контроле рабочих союзов и пр. Но ничего подобного новое правительство демократической республики, как ее позиционирует Временное правительство, не делает, и сохраняет реакционно-бюрократическое регулирование сахарной промышленности. Все остается по-старому: хищение народного труда, рутина и застой, астрономическое обогащение только хозяев синдикатов. 

Призвать к самостоятельной инициативе демократию, а не бюрократию, рабочих и служащих, а не «сахарных королей», вот что можно и должно бы сделать в несколько дней, одним ударом. Однако эсеры и меньшевики затемняли сознание народа планами «коалиции» с этими сахарными королями, коалиции с богачами. Так, правительство Керенского ввело сахарную монополию и, ввело ее реакционно-бюрократически, без съездов служащих и рабочих, без гласности, без обуздания капиталистов.

На примере нефтяного дела. Оно «обобществлено» уже предшествующим развитием капитализма в гигантских размерах. Пара нефтяных королей — вот кто ворочает миллионами и сотнями миллионов, занимаясь стрижкой купонов, собиранием сказочных прибылей с «дела», уже организованного фактически, технически, общественно в общегосударственных размерах, уже ведомого сотнями и тысячами служащих, инженеров и т. д. Национализация нефтяной промышленности возможна сразу и обязательна для революционно-демократического государства, особенно когда оно переживает величайший кризис, когда надо во что бы то ни стало сберегать народный труд и увеличивать производство топлива. 

Ленин обращает внимание на то обстоятельство, что бюрократический контроль тут ничего не даст, ничего не изменит, ибо и со всеми членами Временного правительства, Терещенками, Керенскими, Авксентьевыми и Скобелевыми «нефтяные короли» справятся так же легко, как справлялись они с царскими министрами, справятся посредством оттяжек, отговорок, обещаний, затем прямого и косвенного подкупа буржуазной прессы (это называется «общественным мнением» и с этим Керенские и Авксентьевы «считаются»), подкупа чиновников (оставляемых Керенскими и Авксентьевыми на старых местах в старом неприкосновенном государственном аппарате).

Чтобы сделать что-либо серьезное, надо от бюрократии перейти революционно перейти к демократии, т. е. объявить войну нефтяным королям и акционерам, декретировать конфискацию их имущества и наказание тюрьмой за оттяжку национализации нефтяного дела, за сокрытие доходов или отчетов, за саботирование производства, за непринятие мер к повышению производства. Надо обратиться к инициативе рабочих и служащих, созвать рабочих и служащих немедленно на совещания и съезды, в их руки передать определенную долю прибыли при условии создания всестороннего контроля и увеличения производства. Если бы такие революционно-демократические шаги были сделаны тотчас, сразу, в апреле 1917 года, тогда Россия, одна из богатейших стран в мире по запасам жидкого топлива, могла бы сделать за лето, пользуясь водным транспортом, очень и очень многое в деле снабжения народа необходимыми количествами топлива.
Ни буржуазное, ни коалиционное эсеровски-меньшевистски-кадетское правительство не сделали ничего, чтобы переломить ситуацию, ограничились бюрократической игрой в реформы, ни единого революционно-демократического шага предпринять не осмелились. И все остается по-прежнему: те же нефтяные короли, тот же застой, та же ненависть рабочих и служащих к эксплуататорам, тот же развал на этой почве, то же хищение народного труда, все как было при царизме, переменились только заголовки исходящих и входящих бумаг в «республиканских» канцеляриях!

 

Отмена коммерческой тайны

Ленин подчеркивает, что без отмены коммерческой тайны контроль за производством и распределением либо остается пустейшим посулом, который годится только для надувания кадетами эсеров и меньшевиков, а эсерами и меньшевиками — трудящихся классов, либо контроль может быть осуществлен только реакционно-бюрократическими способами и мерами. Под реакционно-бюрократическими способами контроля экономической деятельности частных предприятий Ленин подразумевает недопущение к контролю рабочих и служащих и принятие всех решений в угоду хозяев предприятий, то есть сохранение неограниченных прибылей для хозяев и бесправное нищенское положение рабочих, которые и приносят хозяевам прибыли своим трудом.  

Несмотря на всю очевидность необходимости отмены коммерческой тайны, на чем упорно настаивала «Правда» (закрытая в значительной степени именно за это правительством Керенского, находящемся на службе у капитала), — ни республиканское Временное правительство, ни «правомочные органы революционной демократии» и не подумали об этом первом слове действительного контроля.
Именно здесь ключ ко всякому контролю. Именно здесь самое чувствительное место капитала, грабящего народ и саботирующего производство. Именно поэтому и боятся эсеры и меньшевики прикоснуться к этому пункту.

Обычный довод капиталистов, повторяемый без размышления мелкой буржуазией, состоит в том, что капиталистическое хозяйство абсолютно не допускает вообще отмены коммерческой тайны, ибо частная собственность на средства производства, зависимость отдельных хозяйств от рынка делает необходимым «священную неприкосновенность» торговых книг и торговых, а в том числе конечно и банковых, оборотов.

Люди, в той или иной форме повторяющие этот или подобные доводы, обманывают себя и обманывают народ, закрывая глаза на два основные, крупнейшие и общеизвестные факта современной хозяйственной жизни. Первый факт: крупный капитализм, то есть обобществленное хозяйство,  особенности хозяйства банков, синдикатов, больших фабрик и т. д. Второй факт: война.

Именно современный крупный капитализм, становящийся повсюду монополистическим капитализмом, устраняет всякую тень разумности коммерческой тайны, делает ее лицемерием и исключительно орудием скрывания финансовых мошенничеств и невероятных прибылей крупного капитала. В крупном хозяйстве операции все равно известны сотням и более лиц. Закон, охраняющий торговую тайну, служит здесь не потребностям производства или обмена, а спекуляции и наживе в самой грубой форме, прямому мошенничеству, которое, как известно, в акционерных предприятиях приобретает особенное распространение и особенно искусно прикрывается отчетами и балансами, комбинируемыми так, чтобы надувать публику.

Если торговая тайна неизбежна в мелком товарном хозяйстве, т. е. среди мелких крестьян и ремесленников, где само производство не обобществлено, распылено, раздроблено, то в крупном капиталистическом хозяйстве охрана этой тайны есть охрана привилегий и прибылей буквально горстки людей против всего народа. Это признано уже и законом постольку, поскольку введена публикация отчетов акционерных обществ, но этот контроль, — во всех передовых странах, а также в России уже осуществляемый, — есть именно реакционно-бюрократический контроль, который народу глаз не открывает, который не позволяет знать всю правду об операциях акционерных обществ.

Чтобы действовать революционно-демократически, тут следовало бы немедленно издать иной закон, отменяющий торговую тайну, требующий от крупных хозяйств и от богачей самых полных отчетов, предоставляющий любой группе граждан, достигающей солидной демократической численности (скажем, 1000 или 10 000 избирателей), права просмотра всех документов любого крупного предприятия. Такая мера вполне и легко осуществима простым декретом; только она развернула бы народную инициативу контроля через союзы служащих, через союзы рабочих, через все политические партии, только она сделала бы контроль серьезным и демократическим.

В условиях войны громадное большинство торгово-промышленных предприятий работает теперь не на «вольный рынок», а на казну, на войну. Капиталистическое хозяйство «на войну» (т. е. хозяйство, связанное прямо или косвенно с военными поставками) есть систематическое, узаконенное казнокрадство, и господа кадеты, вместе с меньшевиками и эсерами, которые противятся отмене торговой тайны, представляют из себя не что иное, как пособников и укрывателей казнокрадства.

Война стоит России теперь 50 миллионов рублей в день. Эти 50 миллионов в день идут большею частью военным поставщикам. Из этих 50 миллионов по меньшей мере 5 миллионов ежедневно, а вероятнее 10 миллионов и больше, составляют «безгрешные доходы» капиталистов и находящихся в той или иной стачке с ними чиновников. Особенно крупные фирмы и банки, ссужающие деньги под операции с военными поставками, наживают здесь неслыханные прибыли, наживаются именно казнокрадством, ибо иначе нельзя назвать это надувание и обдирание народа «по случаю» бедствий войны, «по случаю» гибели сотен тысяч и миллионов людей.

В сущности говоря, весь вопрос о контроле сводится к тому, кто кого контролирует, т. е. какой класс является контролирующим и какой контролируемым. У нас до сих пор, в республиканской России, при участии «правомочных органов» якобы революционной демократии в роли контролеров признаются и оставляются помещики и капиталисты. В результате неизбежно то мародерство капиталистов, которое вызывает всеобщее возмущение народа, и та разруха, которая искусственно капиталистами поддерживается. Надо перейти решительно, бесповоротно, не боясь рвать со старым, не боясь строить смело новое, к контролю над помещиками и капиталистами со стороны рабочих и крестьян. А этого наши эсеры и меньшевики пуще огня боятся.

В продолжении будут рассмотрены другие важнейшие меры, предложенные Лениным для предотвращения грозившей России гуманитарной катастрофы, которое должно было предпринять Временное правительство,  но ничего не сделало. Правительство никак не ограничило власть капиталистов, продолжающих безнаказанно тормозить дело по налаживанию государственного и рабочего контроля их деятельности, что усиливало разруху в стране.