Разгром  кыргызской   индустрии: преступление  без  наказания…

Уничтожение промышленности и сельского хозяйства Советской Киргизии после распада СССР смело можно считать преступлением против государства. То, что оно совершилось руками самого государства, по всем признакам является отягчающим обстоятельством. Как-то внезапно Кыргызстан в начале 1990-х годов вдруг начал действовать против самого себя.

Кому мешала экономическая база, доставшаяся Кыргызстану в наследство от СССР?
В чём был интерес Акаева и его команды начала 1990-х годов в развале экономики республики?
Действовали они осознанно или их использовали «втёмную»?
В цикле материалов «Как убивали Кыргызстан» мы попытаемся найти ответы на все эти вопросы.

СУММА  ВСЕХ  СТОРОН

Свою первую публикацию мы начнём с промышленности. С какими стартовыми условиями в этой сфере Кыргызстан  подошёл  к  своей независимости?

Точное количество промышленных предприятий, работавших  в  республике на момент распада СССР, сейчас уже не известно. Некоторые исследователи приводят данные о более 400 только   крупных   предприятий в 130 отраслях народного хозяйства. А, скажем, Большая советская энциклопедия (БСЭ)  писала, что за годы советской власти в республике было построено более 500 крупных предприятий.

К моменту развала СССР в республике сложились два промышленных района — Северный и Юго-Западный. «Северная Киргизия, — сообщала БСЭ, — производит 2/3 промышленной продукции, выделяется развитым машиностроением, металлообработкой, производством электроэнергии, стройматериалов, лёгкой (особенно трикотажной, швейно-обувной отраслями) и пищевой промышленностью. Юго-Западная Киргизия   даёт 1/3   промышленной  продукции, отличается развитой  цветной металлургией, топливной, текстильной  (хлопчатобумажной и  шёлковой)     промышленностью».

Институт стратегического анализа и прогноза при Кыргызско-Российском Славянском университете писал, что всего предприятий в республике было более 53 тысяч. Трудовые ресурсы Киргизской ССР до 1991 года составляли около 2 миллионов 200 тысяч человек.

По официальным данным Нацстаткома КР, в 1990 году объём промышленности республики составлял более 46 процентов её валового внутреннего продукта. В общем объёме промышленного производства того времени первое место занимала лёгкая промышленность — 28,8 процента. На втором месте с 25,7 процента располагались машиностроение и металлообработка, а на долю пищевой промышленности приходилось 22,3 процента всего производства. Но будем честными: в советское время промышленность республики знала и куда лучшие времена.

{banner_banner_full}

В предперестроечном 1985 году предприятия Киргизской ССР выпустили более 4 тысяч наименований промышленной продукции. Всего промышленность произвела в тот год 60 процентов ВВП республики — самый высокий уровень за всю её историю. Кыргызская продукция была более чем конкурентоспособной. Детская одежда, сшитая фрунзенскими швейниками, влёт раскупалась даже избалованными прибалтами. А за фрунзенскими шоколадными конфетами выстраивались очереди даже в московском ГУМе.

Доктор технических наук, профессор Карыпбек Алымкулов вспоминал:

«Становой хребет промышленности составляли флагманы машиностроения: завод имени В.И. Ленина, где трудилось более 25 тысяч человек, завод сельскохозяйственного машиностроения имени М.В. Фрунзе с 10-тысячным коллективом рабочих и инженеров, приборостроительный завод, завод электронно-вычислительных машин, завод «Сетунь»,  выпускавший  оснастку для предприятий электронной промышленности, и другие. Все инновации для этих предприятий осуществлялись головными научными, проектными и технологическими организациями союзных министерств. Да и на самих заводах имелись мощные конструкторско-технологические службы».

Можно ли было с таким потенциалом перестроить промышленное производство после распада СССР? Вполне. Но не стали. Вместо этого произошло другое, о чём ниже. В апреле 2017 года депутат Жогорку Кенеша экономист Экмат Байбакпаев рассказал журналистам:

«Сейчас, по сравнению с 1990 годом, угля мы добываем в 3 раза меньше, в 18 раз сократили производство мяса и пищевых субпродуктов крупного рогатого скота, в 5 раз меньше выпускаем колбасы, в 6 раз меньше — сливочного масла, в 15 раз снизили выпуск сахара, производство ферментированного табака снизилось в 8 раз, а сигарет — в 4 раза. В 1990 году Кыргызстан выпускал 92 миллиона квадратных метров хлопчатобумажной ткани и 12 миллионов квадратных метров шерстяной, а сегодня мы эти ткани фактически не производим. Перестали производить машины и оборудование для сельского хозяйства, электродвигатели, электронасосы, электромясорубки, стиральные машины, магнитофоны и другие промышленные товары».

НАЧАЛО  КОНЦА

С подачи либеральных экономистов принято считать, что оборудование на советских заводах на момент распада СССР было морально устаревшим. Но здесь всё портит сравнение… ну, скажем, с США. По состоянию на 1983 год металлообрабатывающих станков «возрастом» 20 лет и старше у американцев насчитывалось 32,1 процента — около трети! За 6 последующих лет число таких станков в США снизилось всего лишь до 26,1 процента. В СССР же в 1983 году число станков 20-летнего «возраста» было куда меньше — 22,7 процента.

Что делали американцы со своими старыми станками, в принципе, известно: продавали Китаю. Где они работают до сих пор. Как, впрочем, и советские станки, проданные тем же китайцам после распада СССР. В том числе — и Кыргызстаном. И здесь мы плавно подошли к PESAC — программе Всемирного банка. При упоминании которой иные ветераны производства в Кыргызстане употребляют в личных беседах исключительно нецензурные выражения.

О разрушительном действии этой программы мы в своё время вскользь говорили — сейчас стоит рассказать подробнее. Дата начала конца промышленности в Кыргызстане известна точно — 10 мая 1994 года. В этот день президент Аскар Акаев в рамках второго этапа приватизации подписал Указ «О Государственной комиссии Кыргызской Республики по реорганизации и ликвидации предприятий». PESAC же — английская аббревиатура, означающая в переводе «Программа приватизации и реформы сектора государственных предприятий».

Спустя 20 дней после подписания указа постановлением правительства (его тогда возглавлял Апас Джумагулов) было создано АРЛП — Агентство по реорганизации и ликвидации предприятий со статусом госкомиссии. Руководить им назначили Болота Жаманкулова, который до этого возглавлял Институт экономики Национальной академии наук. То есть человека, не имевшего никакого производственного опыта!

Под PESAC международный эксперт Тони Шей в спешном порядке разработал закон о банкротстве и инструкцию по его применению. Под эту программу Всемирный банк выделил 60 миллионов долларов.

Какие условия выставлял властям Кыргызстана Всемирный банк, прежде чем выделить деньги? Главное условие — использовать для оценки предприятий так называемый метод чистых активов. Это когда оценочная стоимость объекта определяется разницей между его активами и пассивами. Объясним проще. Согласно международным стандартам бухгалтерского учёта, активы предприятия — мебель, здание и оборудование — амортизируются. То есть ежемесячно с баланса предприятия списывается часть стоимости этих активов.

Приводит это в итоге к тому, что, например, ещё вполне работающее оборудование уже может ничего не стоить. При этом у предприятия, как у любого экономического организма, есть долги — по кредитам, зарплате, налогам… И что же выяснялось, когда по программе PESAC предприятия стали оцениваться по методу чистых активов? То, что стоимость предприятий составляла гроши либо вообще была нулевой. И это — несмотря на то, что станки по-прежнему работали, а здания цехов разваливаться вовсе не собирались! А вот долгов у предприятий было полно. Вот как раз это и позволяло банкротить предприятия и продавать оборудование, стоившее миллионы, по мизерным ценам. Можно было оценивать предприятия по-другому — по тому, сколько ещё полезной продукции они могут выпустить.

В этом случае их стоимость могла равняться миллионам, если не миллиардам сомов-рублей. Однако власти Кыргызстана предпочли вариант Всемирного банка: валить в одну кучу старые и новые предприятия со всеми их активами — и продавать их по самым бросовым ценам. В свою очередь некоторые директора предприятий решили эту схему «творчески» развить. Что они сделали? Заручились поддержкой Агентства по реорганизации и ликвидации предприятий, которое разрешило им прямую продажу предприятий. Затем начали искусственно наращивать безнадёжную дебиторскую задолженность за предоставляемую продукцию. То есть умышленно не брать у покупателей денег за свою уже проданную продукцию.

{banner_banner_full2}

Одновременно эти директора неоправданно повышали свою кредиторскую задолженность перед госбюджетом. Как? Жаловались государству, что денег у предприятия нет, а жить на что-то надо — зарплату рабочим выдавать, за электричество и воду платить и т. д. И выпрашивали у государства всё новые и новые субсидии. Всё это тоже сильно влияло на оценочную стоимость предприятий — в пользу её уменьшения, разумеется. Деньги же, выдаваемые государством на зарплату рабочим, прокручивались в коммерческих банках. Знали ли об этих аферах во Всемирном банке? Скорее всего, да. Ибо в противном случае придётся признать, что в этой международной структуре всегда работали глупцы.

Мало того, метод чистых активов ушлые «собственники» применяли и после завершения программы PESAC — при последующей приватизации. Зачем изобретать что-то новое, если и старая схема прекрасно работает? В частности, в конце 1990-х годов по этой схеме 100 процентов государственного пакета акций Майлуу-Сууйского электролампового завода оценили в… 1 780 сомов. Ещё раз: в одну тысячу семьсот восемьдесят сомов! И это при том, что в 1997 году завод получил прибыль 56 миллионов 110 тысяч сомов, а в 1998 году — 33 миллиона 600 тысяч сомов. Но этот приватизированный позже завод хотя бы сейчас работает, несмотря на  все  проблемы.  А  сколько предприятий перестало существовать?! Цифры на сей счёт называют разные.

Обратимся к документу — постановлению правительства КР от 30 мая 1994 года, согласно которому в ведение Агентства по реорганизации и ликвидации предприятий в рамках программы PESAC передавались следующие крупные предприятия Кыргызстана:    

ПО «Станкостроительный завод имени Ленина»;    
Фрунзенский завод сельскохозяйственного машиностроения;    
Хайдарканский ртутный комбинат;    
Сокулукский завод торговых автоматов;    
Кеминский горно-металлургический комбинат;    
Бишкекский стекольный завод;    
Майлуу-Сууйский электроламповый завод;    
шахтоуправление «Кызыл-Кийское»;    
Алмалыкский угольный разрез;    
Ошское хлопкопрядильное объединение;    
Токмакский  мясокомбинат;    
Токмакский консервный завод;  
Ивановский комбинат стройматериалов;  
Кантский   цементно-шиферный комбинат;    
Кызыл-Кийский  машзавод;    ГАО «Ак-Жибек»;  
«Кыргызмебель»;  
Кенафная фабрика;  
Джалал-Абадская фабрика нетканых материалов;    
АО «Автосборочный завод»;    
«Кыргызэлектроизолит»;    
Каджи-Сайский электротехнический завод;    
мин-кушский завод «Оргтехника»;    
Джалал-Абадский литейно-механический завод;    
Таш-Кумырский завод полупроводниковых материалов;    
шахтоуправление «Сулюктинское»;    
АО «Илбирс»;    
Кок-Янгакская швейная фабрика;    
АО «Нокер».

После разрушительной вакханалии под названием «PESAC» уцелели только те предприятия, которые были из этой программы своевременно выведены.

А вывести, кроме уже упомянутого Майлуу-Сууйского электролампового завода, удалось, в частности, Кантский цементно-шиферный комбинат и трикотажную фабрику «Илбирс». Остальные предприятия были УБИТЫ — частично или полностью. Считать деньги в чужих карманах мы не будем.

Просто спросим: по какой цене владельцы сегодняшних торговых центров Бишкека приобрели здания и землю бывших заводов ЖБИ, «Киргизэлектродвигатель», имени Фрунзе и всей Восточной промзоны Бишкека, а также фабрик «40 лет Октября», «Первое Мая», кенафной и имени ВЛКСМ? А ведь предприятия — это не только станки и помещения с мебелью, но и социальные объекты: общежития, пансионаты, пионерские лагеря и детские сады. В  отличие  от  нынешнего Кыргызстана, СССР был социальным государством по факту, а не только по конституции.




ПРИВАТИЗАЦИЯ   ПО-ПИРАТСКИ

Ещё можно вспомнить так называемые приватизационные купоны — чеки номиналами 100 и 500 упаев. Появились они ещё раньше PESAC — после Указа президента Акаева от 1 декабря 1993 года «О специальных платёжных средствах КР и механизме их реализации». Кыргызстанцам раздавали бесплатно пропагандистские брошюры с таким текстом: «Как сделать миллионы людей собственниками? Как вернуть государственное имущество его создателям?

Программа массовой приватизации, принятая в Кыргызстане, поможет дать ответы на эти вопросы, а ваши приватизационные купоны помогут решить эти проблемы». Манипуляция здесь — налицо. Поскольку источником государственной власти в СССР был советский народ, стало быть, он и являлся собственником заводов и фабрик. Которыми управляли директора, назначаемые исполнительной властью. А кто назначал исполнительную власть?

Верховные советы союзных республик. Избираемые на выборах — правильно — народом. Поэтому тот, кто сейчас заявляет, что у советского народа никакого имущества не было, либо идиот, либо лжец! Предприятия Кыргызстана стали превращаться в акционерные общества. Предполагалось, что свои упаи рабочие смогут обменять на акции и стать совладельцами предприятий. Специализированные аукционы по продаже акций проводились в 1994-1996 годах. Законы, как отмечали наблюдатели, стали нарушаться сразу же. В итоге владельцами бывших государственных предприятий стали в основном их руководители. Рабочих же, проще говоря, тупо кинули.

Были и иные аферы. К примеру, появлялись инвестиционные фонды, которые принимали упаи в качестве вкладов, а потом внезапно разорялись. Зато по телевизору целыми днями гоняли социальный ролик с призывом: «Приватизация — вкладывайте в своё будущее!» Печальный итог известен…

Кстати, непонятно, почему процесс превращения собственности из социалистической в частную назвали приватизацией?! Слово это уходит корнями совсем не к тому, что мы сейчас под ним понимаем. Все знают, кто такие пираты — они по сей день грабят торговые суда в некоторых морях и океанах… Но в прежние времена среди пиратов выделялись особые «специалисты», которых немцы называли каперами, французы — корсарами, а англичане — приватирами.

Самыми известными приватирами были англичанин Френсис Дрейк и турок Хайреддин Барбаросса. Действовали приватиры в военное время против кораблей враждебных государств с разрешения своего правительства, которое выдавалось в форме специального документа. Выглядело это примерно так. Английский приватир захватывает испанский корабль. Капитан-англичанин поднимается на борт захваченного судна и протягивает капитану-испанцу бумагу со словами: «Экскьюз ми, май френд, но ваше судно мы забираем на основании вот этой бумаги. Ну а поскольку мы приватиры, а не какие-то там отморозки, то это — не вульгарный грабёж, а приватизация. А кто не согласен — пожалуйте за борт». Да-да, так это и называлось — приватизацией. В общем, почти всё, как на постсоветском пространстве в 1990-е годы: захватил, приватизировал, несогласных за борт…

Сама приватизация на обломках СССР выглядела так, как если бы людей заставили нырять в пустой бассейн, не подумав о том, что неплохо бы туда и воды налить. Идеологи  приватизации  рассыпались со страниц СМИ в заверениях, что стоит только государству избавиться от «балласта» в виде убыточных предприятий, как оно сразу же станет богатым… Попутно похоронили Госплан — за ненадобностью: дескать, на Западе вообще всё решает рынок! Идеологи приватизации бессовестно лгали кыргызстанцам — как и всем гражданам бывшего СССР. К примеру, в США нет ни коммерческой тайны, ни свободных цен. Зато есть весьма суровое ведомство — Федеральная торговая комиссия.

{banner_banner_full3}

Закон обязывает её собирать информацию об организации управления корпорациями, а также об их деловых и прочих операциях. Для этого ФТК может в любой момент потребовать от корпораций, занятых в торговле  между штатами, не только годовые отчёты — вообще любые документы, которые относятся к ведению бизнеса! И все корпорации безропотно предоставляют этой комиссии всё необходимое для расследований. А ценообразование в Америке курирует не только ФТК, но и Министерство юстиции США. И уж окончательно хоронит красивую сказку либерал-экономистов такой факт: кроме государственного планирования, в США есть и прямые дотации предприятиям из госбюджета. Порой они превышают 100 миллиардов долларов в год.

Самые известные получатели этой помощи — компании «Ксерокс», «Боинг», «Шеврон», «Дженерал Электрик» и «Форд». За ними идут сельхозпроизводители, помощь которым доходит до 20 миллиардов долларов ежегодно. На втором месте по госдотациям у американцев — сфера высоких технологий: здесь также выигрывают крупные компании. Экспортёры занимают по финансовым вливаниям государства третье место. Поневоле подумаешь, что в  мире  есть  два  государства под названием «США». Одно — реальное, другое — существующее  в  головах либералов.

ФИНИШ  ИЛИ  СТАРТ?

Сейчас бывший кыргызский премьер Апас Джумагулов говорит, что государство пошло на PESAC от безысходности. Однако в истории ещё не бывало так, чтобы от безысходности государство шло на… разграбление самого себя. Да и сама приватизация в целом не соответствовала декларируемой идеологии. Формально она была призвана создать эффективного собственника, повысить эффективность предприятий и создать социально ориентированную рыночную экономику.

По факту же права собственности стали ширмой для легализации вывоза из страны активов и ресурсов предприятий (которые можно вывезти) и распродажи того, чего вывезти нельзя. Например, ведомственных детских садов, в зданиях которых сейчас засели совершенно другие по профилю учреждения. В то время как оставшиеся государственные детсады просто задыхаются: в каждой группе — по 60-100 детей. По профилю работают только единицы из приватизированных предприятий.

Все остальные просто исчезли. Сейчас на их месте — торговые центры, продающие импортные товары, которые Кыргызстан мог бы выпускать сам. Потому что в советской Киргизии швейная промышленность была на очень высоком уровне. Наблюдатели совершенно справедливо отмечают, что приватизацию можно и нужно было провести совершенно иными методами. Как минимум нужно было прописать в законе ответственность новых владельцев за пусть частичное, но всё же профильное развитие объекта с сохранением рабочих мест. Вместо этого от приватизации получили выгоды, по одним данным, 2 процента, по другим данным — 3 процента, но уж точно не больше 5 процентов граждан Кыргызстана. В том числе те, кого сегодня принято называть олигархами. Их фамилии хорошо известны. Доводилось встречать утверждения, будто бы такая «реструктуризация» отечественной промышленности была главным условием вступления Кыргызстана во Всемирную торговую организацию (ВТО).

О ВТО мы тоже расскажем в следующих публикациях. Пока же есть подозрение, что промышленность Кыргызстана уничтожалась… целенаправленно. Ибо ни доктор физических наук Акаев, ни доктор геолого-минералогических наук Джумагулов не могли быть настолько глупыми, чтобы не просчитать последствия такой приватизации, которая прошла в Кыргызстане. Если же они не глупцы, тогда всё гораздо хуже… Если учесть, что  никто из организаторов и исполнителей приватизации в Кыргызстане, насколько известно, сейчас не бедствует.

В этой связи совсем уж цинично выглядят слова из «Программы устойчивого развития промышленности Кыргызской Республики на 1999-2005 годы», принятой в 1998 году: «Исходя из современных мировых стандартов, Кыргызстан относится к разряду очень малых стран. Поэтому узость местного рынка требует создания такой экономической структуры, которая была бы диверсифицированной и одновременно эффективной, нацеленной преимущественно на внутренние потребности». Заметьте:  речь  в  этом документе шла всё-таки о создании, а не о разрушении.

И что же было в итоге создано?

Какое отношение к «эффективности экономики» имеют перепродажа китайского ширпотреба и получение денежных переводов от трудовых мигрантов, оказавшихся на чужбине как раз из-за развала отечественной экономики? Можно ли что-то исправить — или уже поздно? Одни утверждают, что поздно, а  другие… Мы относим себя к «другим». Которые считают, что всем нам давно пора остановиться и спросить себя: а правильным ли курсом идёт Кыргызстан?

А потом — в срочном порядке заняться экономикой. Именно экономикой, а не тем, что под её видом в стране внедряли все эти годы так называемой независимости… Давно известно, что начальным и конечным звеньями любой экономической модели является человек. И прежде чем говорить о том, что мы строим новое общество, надо чётко обозначить — КАКОЕ ЭТО БУДЕТ ОБЩЕСТВО. И самое главное: иногда власти, чтобы быть популярной в народе, приходится идти на непопулярные меры. Раз уж президент Сооронбай Жээнбеков (уже очередной бывший президент - прим редакции) заявил, что намерен жёстко бороться с коррупцией, пусть начнёт с периода приватизации. Там материала — не на один десяток уголовных дел.

Материал опубликован с разрешения автора.
Перепечатано из интернет-газеты "Дело №..."