Надвигающаяся мировая война и изменение линии Коминтерна
Перевооружение Красной Армии, индустриализация, коллективизация в СССР предполагали еще большую централизацию рабочего государства в целях активного противостояния силам империализма в будущей мировой войне. Эти процессы середины и второй половины 30-х годов оказали непосредственное воздействие и на Коминтерн. На это, безусловно, влияли глобальные процессы и события, произошедшие в Европе, главное из которых было усиление фашизма и милитаризма.

Приход в Германии к власти Гитлера и национал-социалистов, привело к запрету Компартии, разрушению организованного рабочего движения, и к возрождению германского милитаризма, жаждавшего реванша после поражения в первой мировой войны. Одним из главных столпов идеологии нацистской НСДАП был воинствующий антикоммунизм и уничтожение Советского Союза, как «рассадника мирового большевизма». Поэтому над красной Москвой нависла еще большая опасность, как и очевидно было для советских вождей приближение новой мировой войны.

Победа нацистов в важнейшей капиталистической стране Центральной Европы, стало по-настоящему ощутимым поражением Коминтерна, осознанное до конца лишь в 1934 году. Ленин и большевики с самого начала рассматривали Германию как наиболее развитую промышленную страну на континенте, рабочая революция в которой должна была стать главным залогом успеха мировой революции. Несмотря на неудачи 1919-20 и 1923 года, сильнейший немецкий рабочий класс с глубокими и давними традициями классовой борьбы был становым хребтом стратегии Коминтерна по развитию революционного процесса в Европе.

Разгром самой крупной в Европе Компартии Германии, а следом СДПГ и профсоюзов, репрессии в отношении лучших представителей немецкого рабочего класса, сделали невозможным следование прежней линии и фактически обрушили старую конструкцию представлений о практическом воплощении «Германского Октября». Тактика, под названием «класс против класса», выработанная на Шестом конгрессе Коминтерна, и тезис о «социал-фашизме» на фоне развертывания массового фашистского движения, стали подвергаться критике внутри партий, а левый курс ИККИ оказался в тот момент в кризисе.

Следовало найти новую линию, которая могла бы противостоять фашисткой угрозе. Помимо этого, произошло еще одно важнейшее событие, изменившее место страны Советов в Европе. 18 сентября 1934 г. общее собрание Лиги Наций приняло постановление о приёме СССР в Лигу и включении его представителя в её Совет в качестве постоянного члена. В середине 1930-х гг. в связи с ростом угрозы со стороны фашистской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии правительства некоторых государств стали искать сотрудничества с СССР как в рамках Лиги Наций, так и вне её.

15 сентября 1934 г. тридцать делегатов Лиги Наций обратились к Советскому правительству с телеграммой, в которой содержалось приглашение СССР вступить в Лигу и «принести своё ценное сотрудничество». Буржуазные круги Франции и Англии, а также Чехословакии тогда всерьез стали рассматривать возможность заключения военного соглашения с СССР для противостояния поднимающей голову нацистской Германии.

Все эти условия создали основу для принятия в 1935 году на Седьмом Конгрессе Коминтерна компартиями тактики широких фронтов, названных «народными» в целях формирования временных союзов с социал-демократией и даже с некоторыми республиканскими и либеральными буржуазными силами для противостояния реакционным группировкам и фашизму. Данный курс просуществует в том или ином виде вплоть до семидесятых годов, а политические системы в Восточной Европе и Китае будут даже называться некоторое время «народными демократиями».

Можно предположить, что и сама тактика «народных фронтов», теоретически обоснованная, доведённая до своего совершенства теорией этапов, провозглашенная в 1935 году новым руководителем ИККИ Георгием Димитровым, на самом деле служила интересам СССР. В этот момент Коминтерн стал превращаться в советский внешнеполитический инструмент и средство борьбы с фашизмом. Компартии в таких союзах и блоках, даже в момент успеха на выборах во Франции и Испании, оказывались в меньшинстве и поступались своей программой.

В Китае эта политика в середине и конце 30-х проявлялась в виде неоднократных попыток руководства Коминтерна объединить Гоминьдан и Компартию, руководимую Мао Цзэдуном, в единый фронт для борьбы с агрессией Японии. Надо сказать, что эта тактика оказалась не совсем удачной, как и в 1927 году. Большой поток вооружений шел тогда со стороны СССР для вооружения как армии Чан Кайши, так и частей Красной Армии Китая, которые формально вошли в объединенную армию. Китайские коммунисты и красноармейцы продолжали периодически подвергаться вооруженным нападениям со стороны гоминьдановцев и временный союз лишь на время загасил гражданскую войну.

Но наиболее серьезные испытания данная новая линия Коминтерна прошла во время гражданской войны в Испании.