К Дню индустриализации Африки 20 ноября Всемирный банк представил доклад, констатирующий, что выводы о «преждевременной деиндустриализации» стран Африки cами являются преждевременными. По данным ВБ, в 1990-2018 гг. количество рабочих мест в промышленности выросло на 148% (с 8,6 до 21,3 млн), хотя доля промышленности выросла неравномерно — возросла в Восточной и Центральной Африке, не изменилась в Западной и снизилась — в Южной. Отмечается и стагнирующий (а то и отрицательный) рост производительности в промышленности, совпадающий со стагнацией, а то и сокращением доли создаваемой промышленностью добавленной стоимости в общей структуре ВВП.

Другие данные указывают и на то, что job growth в современных, наиболее развитых и, главное, производительных отраслях экономик — стагнирует. Это пытались объяснять по-разному. Высокие затраты на труд просто неверны: доля зарплат в совокупной добавленной стоимости — исчезающе мала, причем даже в наиболее трудоемких производствах (с зарплатами в размере $26/мес. — вчетверо ниже Бангладеш — рабочие предприятий эфиопского индустриального парка Хавасса — самые низкооплачиваемые в мире). «Плохая бизнес-среда» просто не стыкуется с фактами бурного развития Танзании и Эфиопии (где порог вхождения сопоставим с Вьетнамом).



Зато некоторые инсайты открывает недавнее исследование Africa's Manufacturing Puzzle: Evidence from Tanzanian and Ethiopian Firms (2021), выполненное на основе данных из Танзании (за 2008-16) и Эфиопии (1996-2017). Выбор стран понятен: обе взяли курс на ускоренное промышленное развитие. В частности Эфиопия, где между 1996 и 2016 гг. было создано 128 тыс. раб. мест и где на 2016 г. работало 2600 промышленных компаний с 210 тыс. занятых, давно заявляет о себе как об «Африканском Китае».

{banner_banner_full}

Исследование выявило аномалии промышленного развития Африки, в частности — плоскую кривую роста занятости в формальном промышленном секторе. Крупные компании, агрегирующие осн. формальную занятость — более производительны по ср. с мелкими и средними (в Танзании — на 95%, причем экспортно-ориентированные на 70% производительнее тех, кто ориентируется на внутр. рынок; в Эфиопии — в 1,7 р., причем экспортеры — на 56% производительнее неэкспортеров, а иностранные — на 39% по ср. с национальными), но не способны создавать новые рабочие места (это подтверждают и данные ВБ по ЮАР, Сенегалу и Кении). Зато небольшие малорентабльные компании поглощают основную занятость, но не переживают рост производительности труда, за счет чего — общий стремящееся к нулю рост производительности труда в несельскохозяйственном секторе (Эфиопия, Малави, Сенегал, Танзания).

Причина — в технологическом перевооружении, на которую указывает и Всемирный банк. А именно — в росте капиталовооруженности крупных предприятий и внедрении трудосберегающих технологий. Дело в том, что Танзания и Эфиопия вступили в глобальную экономику поздно. Чтобы конкурировать с уже действующими на мировом рынке игроками, им приходится использовать трудосберегающие технологии, не способствующие росту занятости.

Как итог — 10% наиболее капиталоемких крупных компаний Эфиопии и Танзании создают ок. 25% добавленной стоимости в промышленности, но в них заняты менее 10% промышленной рабочей силы. Зато их капиталоемкость уже приближается к показателям Чехии — на 75% в Эфиопии и более чем на 100% в Танзании; в целом же, соотношение капитал/труд сравнимы с показателями стран ОЭСР. При этом традиционно трудоемкие экспортно-ориентированные производства (текстиль, одежда), в среднем, не сильно уступают по капиталоемкости остальным. Наконец, доля низкоквалифицированного труда в такой промышленности тоже постоянно снижается.

Так что если в прошлом именно современные отрасли промышленности генерировали основную занятость в процессе эконом. развития, то сейчас положение изменилось. И перед африканскими производствами стоит другая неутешительная дилемма: повышать либо производительность, либо — занятость.

Материал предоставлен Телеграм-журналом об общественно-политической жизни Черной Африки - https://t.me/zangaro